НовостиNews
-
ПоискSearch
-
ТекстыTexts
-
ФотоPhotos
-
КартыMaps
-
СнаряжениеEquipment
-
LTLT
БАМ - это
Меня спросили - какова была цель моего путешествия. Я был озадачен, а ведь всё очень просто - цель путешествия это само путешествие.
Странные идеи рождаются в зиму - идея проехать по БАМу так и сделала. Она родилась позапрошлой зимой. К лету она растаяла как Снегурочка. Но с постройкой Северо-муйского туннеля снова возродилась. И вот зимой 2005г. она неожиданно была реализована.
Во-первых, 31 декабря российские железные дороги проводят необычную акцию. Можно купить билет за пол-цены. Билет Красноярск-Тында, плацкарт - стоит 507 руб., купе - 1000 руб. Кроме того, билетов на 31 декабря - много. Обычно билеты на поезда Кисловодск-Тында, Москва-Тында покупаются за несколько недель, а тут 28 декабря почти 8 билетов.
Во-вторых, БАМ зимой это совсем не то же самое, что БАМ летом. Тривиальное замечание, но другое временное измерение в корне меняет и качество географического пространства. И ещё одна прозаическая причина -- отсутствие комаров и клещей.
В-третьих, временной фактор. 1-10 января это зона мёртвого штиля, когда в России никто и ничто не работает (только студенты сдают экзамены, а всё остальное население находится на глубокой стадии праздника).
Короткий световой день, надо выходить в 9.00 и возвращаться в 16.00. Морозы до -45 и обилие снега (лавиноопасные склоны на хр. Кодар и Северомуйском), отсутствие компаньонов.
Идея встретить Новый год в поезде была совсем не плохой. Уже 29 декабря, я был в полной боевой готовности. Карты распечатаны, расписание электричек списано, еда закуплена, одежда приготовлена. Но почему-то вдруг 31 мне ехать расхотелось: оставалась пара дел, да к тому же не очень веселила перспектива встречать Новый год одному. Я решил дождаться сигнала семафора свыше. Вечером мне позвонил друг из "Бамтоннельстрой" и сказал, что срочно нужна помощь. Да-а, лучшего повода не ехать 31 я и придумать не мог. Я беру работу до 31 декабря, вечером уезжаю на Усть-ману встречать Новый год с друзьями, потом дома и у бабушки, а 2 января отправляюсь в путь.
Мне не чужды простые туристические желания - увидеть нечто, на чём-то прокатиться, что-то повидать. К 10 января мне надо вернуться в Красноярск. За это время необходимо значительно расширить географию:
Вот такой план, жемчужное ожерелье БАМа.
Сначала я думал, что просто сяду в поезд, и до Тынды буду наслаждаться бамовскими видами из теплого вагона, а на обратном пути буду гулять. Но зимой этот вариант не работает. Во-первых, зимой даже в тёплых вагонах довольно холодно! Во-вторых, в зимнее время поезда проходят самые красивые участки БАМа когда в окно не видно даже электрических столбов, стоящих вдоль железки. Необходимо было разбить путешествие на несколько этапов, с минимальными затратами времени (по возможности спать ночью в вагоне).
Поезда по БАМу ходят раз в двое суток на участке Новая Чара - Тында. А на участке Новая Чара - Северобайкальск добавляется ежедневный поезд. Правда, существует замечательная вещь - бичевоз, он же рабочий поезд, он же электричка. Некоторое время я составлял наилучшую комбинацию из рабочих поездов и пассажирских. Только в трёх местах ожидалась нестыковка. Расписание прилагается.
Поезд Северобайкальск-Красноярск прибывает в Северобайкальск (Северобак или Северный) в 7 утра. В электронно-справочном устройстве Экспресс в Красноярске я узнал, что существует поезд Лена-Хани. На него даже есть билеты в общий вагон, и отходит он через 30 мин. после прибытия моего поезда. Отлично. Но покупать билет я не стал - вдруг мой поезд опоздает, и я не успею.
На ст. Лена проверяю - действительно ли ходит этот поезд Лена - Хани. В электронно-справочном устройстве "Экспресс" узнаю, что всё без изменений, билеты есть, поезд есть.
Приезжаю в СБ - иду в кассу, хочу билет на поезд Лена-Хани.
-На какой поезд?
-Лена - Хани.
-Такой поезд у нас не ходит и не ходил.
Бегу к электронно-справочному устройству "Экспресс". На чёрном фоне пляшет значок Windows XP. Делаю запрос. Устройство уходит в себя. Запрос принят, ждите. Жду + Опять делаю запрос. Ждите + Да, жду я!
Возможно, что тётя в справочном приборе просто решила пообедать или позавтракать, или закрылась на учёт или переучёт, или задремала, или не захотела огорчать меня результатами поиска, а, может, ей стало по-настоящему стыдно за Билла Гейтса и его беспупковое дитя.
Ну и ладно. Нет до Хани - сяду на Тындинский. До поезда ещё три часа есть. Иду на Байкал завтракать. Ожидал увидеть Байкал весь во льду. Но льда было явно недостаточно, чтобы кататься на коньках или велосипеде. Вода бушевала и билась в образовавшуюся ледяную стену высотой в метр. Кромка песчаного пляжа покрылась толстым льдом, который весь трещал и крепко сковывал могучее озеро. Ступив на лёд, и услышав треск я подумал, что этого делать не надо: под ногами трещит и плещется. Но это было просто скручивание и сокращение ледяных мышц. Было видно дыхание озера: дышите - пласты льда поднимаются и опускаются, не дышите - лёд не движется. Так скользя по льду, я приблизился к ледяному волнолому, за которым серая рябь уходила в бесконечность. Для меня эта бесконечность была абсолютно условная, она накладывалась на летнюю картинку 2002 года - голубое небо и розовые горы Баргузина на том берегу. Ныне только пар и серая мгла. Вдруг я с ужасом представил, как льдина отрывается, и я дрейфую в сторону розового Баргузина уже навсегда. Человек на льдине посреди серой воды и пара. Всё дальше и дальше от берега.
Солнце выглянуло на перекур в 10 минут. Как раз достаточно, чтобы достать из рюкзака кусок куриной колбасы, очистить его, съесть и запить чаем. Грибки-зонтики на пляже были засыпаны снегом и смотрелись совершенно неуместно. Мимо пробежал паренёк, вдох через нос, выдох через рот, сбился с дыхания, остановился на мгновенье, взглянул на выглянувшее солнце и побежал дальше. Солнце скрылось, повалил снег.
Я вынул свой "Киев", прицелился и пару раз передёрнул затвор. Раз выстрел, снова, и опять в цель. О, какой кадр: многословная чайка стремится вверх, в ледяную стену бьёт злая волна и расплёвывает вокруг свои слюнявые брызги. Осечка. Шторка не захлопывается. Значит, это был последний кадр, точнее кадр до него был последний. Фотографический прибор сломался, оставалось утешать себя, что чайка оказалась всего-навсего вороной. Ужасная судьба нефотогеничной птицы.
Произошла и другая неожиданная радость - это значит, дальше я путешествую не как турист, а как местный. Турист всё время смотрит в маленькое окошко фотоаппарата, и когда наконец прозревает, пытается зафиксировать своё прозрение на кусок пластика или матрицу. Разве так поступают с прозрением? Зачем же его так грубо в маленькую коробочку. А местный смотрит в окно, он уже тысячу раз видел эти бездонные снега, это древесное войско, эту мускулатуру гор. Ему нечего делать, он просто смотрит себе, наконец, усматривает то, что надо и оставляет это при себе.
Наконец подошёл тындинский, в СБ он стоит целый час. Так что можно было брать билет не до Северного, а например до Дельбичанды/ Дельбичинды. Там бы погулял и потом на него бы и сел. И ещё в Северный бы успел на Байкал сбегать. Всё же я изначально надеялся на ханийский поезд, а он оказался виртуальным призраком. А, может, он и не призрак вовсе, а ходит себе по какой-нибудь неведомой железной дороге между Транссибом и Бамом. Просто никто про это не знает. Представляю такой поезд-летучий голландец. По вагонам ходят эфирные проводницы, прозрачными ломами долбают намёрзшее дерьмо на тормозных колодках, а в белые вагоны сквозь закрытые двери заваливаются призрачные пассажиры. Все они пытаются выехать из Лены и доехать до Хани, но ничего не получается.
Мой поезд стоит, входить в плотные слои человеческого общежития пока не хочется. К приезду московских поездов как правило подъезжают торговки с ларцами полными омуля. Покупаю один хвост и думаю, что рыба без пива это профанация. 1)
Укомплектованный сажусь в поезд и проезжаю сквозь целую серию мысовых тоннелей. Здесь начинается ещё не торенная мною тропа на восток.
Досталась боковая верхняя полка, а сосед внизу расстелил свой матрас и не хочет отрываться. Предлагаю поднять столик и свернуть матрас, дядя начинает проявлять беспокойство. Видимо, человек ехал от Москвы без всяких запросов, а тут появляется какой-то "наглый тип" и "начинает права качать". Некоторые люди, довольно часто завоевав чужое пространство, через некоторое время начинают искренне верить, что это пространство их собственное, исконное, так сказать, земля предков. Эта иллюзия может толкнуть их на необдуманные поступки по отношению к чужакам, которые имеют на это пространство такое же право, а иногда и больше прав.
Столик мы всё же разложили. Я достал книжку и читаю, периодически смотрю в окно, но пейзаж безлик. К тому же идёт снег. Дядя оказывается уже "насиделся", и полагает, что я тоже "ещё насижусь". Ах, вот в чём проблема. Удивительная страна Россия, люди "сидевшие" здесь гордятся тем, что они сидели. Пожалуй, в этом весь их капитал.
Злые глаза и вдохи-выдохи меня не раздражали, но мешали сосредоточиться, равно как и "Владимирский централ, ветер северный", который транслировали по радио. Уж лучше бы попсу, она хоть и противная на вкус, но безвредная. Наконец пространственная проблема разрешилась. Очень просто - я глянул в окно. И не поверил своим глазам. Да-а, такое я давно не видел из окошка поезда. Золотистый свет на снежных вершинах Верхнеангарского хребта, вершины которого вздымались на две тысячи метров. Я вылетел в туалетный тамбур и впился в окошко. Солнце садилось мгновенно, мост через Верх. Ангару, Новый Уоян, темнота. В Уояне было тепло, я выскочил на улицу в лёгких трико и без рукавиц, ковырнул снег носком ботинка, он был настолько неглубок, что можно было ковырнуть и ногтём и достать до земли.
Чтивом я запасся и особенно не страдал от вагонной тоски. - "Внимание проводникам - закройте туалеты. Поезд будет следовать через туннель." Я в недоумении - А что за туннель?- спросил я у соседки. -Так ведь северомуйский. - КАК уже? Но он же начинается с посёлка Тоннельный. Нет, посёлка Тоннельный уже как такового нет. Есть станция Итикит(?). Здесь начинается туннель и заканчивается на станции Окусикан.
Сначала я не сразу понял связь между туалетом и туннелем. Всё очень просто, объяснил я себе - если туалеты не закрывать, то самый длинный в России туннель просто превратится в самое длинное отхожее место в России до отказа набитое дерьмом. И, несмотря на то, что поезда ходят здесь 3 раза в сутки придётся потратить ещё 25 лет, чтобы потом проделать новый туннель. Только тут никакие австрийские методы проходки и никакие горнопроходческие комплексы фирмы LOWAT не помогут. Поскольку из всех пород - дерьмо самая стойкая и непробиваемая.
Кроме того, туннель это священный проход, его охраняют стражи с огненными палками и злыми псами. И осквернять его не полагается. Недаром в него ведут врата, которые открываются при входе в туннель. Я с ужасом представил - а что будет, если одни ворота откроют, а другие забудут. Пока едешь через туннель, может произойти государственный переворот, смена власти и общественной формации. Случается, что во время кризиса про людей забывают.
Если что и вызывает во мне гордость страной, где я родился, так это Туннель и люди его построившие. Даже если бы туалет и был открыт, я бы не решился сходить.
Приехав в Казанкан (пос.Северомуйск) я вывалился с рюкзаком и двумя лыжными палками, но без лыж (рабочие неоднократно весело шутили, где мол, турист, лыжи потерял) на раздолбанную платформу, вдохнул свежего воздуха и подумал, как жить дальше. До моего поезда ещё 4 часа. Зал ожидания закрыт. Начальница станции оказалась очень доброй женщиной и разрешила погреться в коридоре и оставить там рюкзак.
Так что же дальше? Можно было съесть омуля и запить пивом. На это уйдёт 10, от силы 15 минут. Можно познакомиться с молодой местной жительницей, на это может уйти гораздо больше времени, и вообще может затянуться. Можно просто познакомиться с молодой местной жительницей, разжечь костёр, смотреть на звёзды, слушать шум реки, есть омуля, запивать его чем надо и так быстро провести время до прихода Чарского поезда. План отличный, но условия не те. Я совсем забыл сказать, что на улице -25 (какие тут посиделки), вокруг ни души кроме начальницы станции, а до посёлка добрый километр. А когда план отличный, а условия не те в голову приходит другой отличный план. Прогуляться до восточного портала туннеля, близ которого располагается памятник строителям, ярко освещаемый огромным количеством мегаватт.
-А как дойти до туннеля? - А вон видишь Новогоднюю ёлку - держи туда, оттуда прямо по трассе.
Увлекательная прогулка туда и обратно по тёмным колдобинам БАМской трассы привела к станции Окусикан. Вдруг отовсюду раздался глас начальника - Нельзя здесь ходить! Вообще-то было сказано нечто другое, но мне показалось именно это. Может, просто сантиметровый иней на ушах моей шапки затруднял слышимость, или это был внутренний голос? Я заглянул на станцию и спросил, можно ли приблизиться к памятнику. Я слишком долго шёл против ветра, чтобы говорить чётко и с улыбкой. Поэтому даже я не понял, что сказал. Растёр щёки и повторил. В ответ услышал - Только по платформе!
Всё в порядке. Вот и памятник. Туннель, оказывается мой ровесник. Его начали строить в 1978 году. И закончили строить в год, когда я тоже более менее построился. Это фактически моё второе я. Такой таинственный брат близнец, о существовании которого я и не догадывался. И как в кино ближе к хэппи-энду семейная тайна наконец раскрыта.
"Мы покорим тебя Северомуйский хребет!" было написано на туннелеройной машине. Проезд сквозь туннель занимает 18 минут. 18 минут бархатного пути. Рельсы без стыков. Параллельно туннелю идёт РДШ - штольня доступа, где передвигается вагонетка с рабочими. Когда случился большой прорыв грунтовых вод, погибло около 19 человек (цифра может быть неточной). Кто-то успел забраться в РДШ или выбежать из туннеля. Таких прорывов и других аварий случалось огромное количество. Мало того, что на туннель давит горная твердь высотой в километр. Он находится в сейсмоактивной зоне, где ежедневно случаются толчки до 2 баллов. А ещё туннель находится в сложной гидрографической зоне, потому и прорывы случались очень часто.
Женщина в поезде сказала мне, что Северомуйский обход и Чёртов мост можно увидеть. Для этого надо просто сесть на электричку и она прокатит по самой высокогорной ж.д. в России с градиентом 30 000 единиц( 3 градуса). Есть ещё и с градиентом 40 000, но она не работает.
Пешая экскурсия к памятнику проходила под мостами, вдоль реки, мимо торгового павильона "Марк-2" (наверняка, в честь легендарной Тойоты-Марковки) мимо котельной, мимо могилы шофёра оформленной в виде огромного бетонного колеса и новогодней ёлки на территории пожарной части. Кстати, огни на ёлке - были единственным ярким впечатлением от посёлка Северомуйск. Елка придавала какой-то человеческий привкус. В темноте неосвещённых проулков тусовались мрачные тени и дети с санками. Навстречу двигались женщины с фонариками. Одна шла без фонарика и куда-то упала, раздался металлический скрежет. Было так темно, что я даже не понял во что и как она упала.
Вернулся на станцию за полтора часа до поезда. Весь заиндевевший, но в настроении. Непонятно зачем с собой на прогулку я прихватил бутылку пива и омуля.
Так и протаскал этот кулёк с собой, наивно полагая, что где-нибудь устрою пив-паузу. Видимо всё-таки надеялся на компанию. Пиво закономерно изменило жидкое состояние на твёрдое. А омуль холодного копчения значительно затвердел.
Поэтому я достал термос и с горя выпил весь чай, закусив печеньем.
Собственно пересадка в Казанкане с тындинского на Чарский поезд была задумана для того, чтобы приехать в ст. Леприндо, к отрогам Кодара ранним утром и сразу начать выход. Так бы я выспался и имел бы целый световой день. А вечером на электричку в 20.00 до Нов.Чары.
В вагоне было всего пять человек. Растворив твердь омуля в желудочном соке, я окончательно затопил его пивом. С запахом копчёности на пальцах ухожу в сон. Предварительно, я попросил проводницу разбудить меня чуть раньше прибытия на место. Она меня разбудила. Я быстро собрал вещи, упаковался, посмотрел на часы. По расписанию мы ещё только в Куанде. - Мне же в Леприндо выходить!! - А я что должна помнить, когда вам выходить??? Снова расстилаю спальник и досыпаю оставшиеся часы. Вот и Леприндо. И сразу стало ясно, куда забираться. Мне очень понравилась горка с лесом и лысой вершиной, страсть как люблю лысые горы. Слева от неё спускался могучий гребень, на вершинах которого гуляла непогода. Но справа от неё всё было солнечно и спокойно.
Начальница станции разрешила оставить вещи в коридоре, но потом 4 парней пригласили меня на чай. Я не отказался, залил гречку кипятком и наполнил термос.
Как обычно спросили, что я тут делаю. Сказал, что решил проехать по БАМу и прогуляться в некоторых местах. Предупредили, что снега много. Было удивительно тепло и солнечно. Как я убедился, днём-то тепло, а к вечеру холодает на порядок и ещё задувает сильный ветер.
Валера посоветовал пройти по дороге, которая вела от станции в сторону старого посёлка. Правда, посёлок не видно, потому что его нет, остались одни груды камней. Я так и сделал. Но, свернув с дороги, сразу увяз в снегу. Вообще-то тропёжка ожидалась нехилая, и я даже удивился, что снега было не очень много. Отрабатывал технику тропёжки в лесу. Пытался находить поваленные стволы, по которым можно хорошо идти. Пеньки, камешки, твёрдый наст. В этом мне помогали две палки, которые работали как два зонда. Постепенно я подходил к подножью.
Выход был в 9.20. Я рассчитывал забраться на вершину к 14.00. Чтобы до 16.00 (закат) успеть спуститься. Тропёжка до подножья была не очень страшной, хотя снег был плохой: тонкий наст и каша под ним. Там где была просто каша, можно было плыть. Наконец вышел на хребтик, где были курумы. А при такой заснеженности, курумы это просто тропа. Но курумы оборвались, и я постепенно упёрся в крутой заснеженный склон, в белом море которого виднелись островки - верхние ветки стланика. Здесь началась самая трудоёмкая часть. Приходилось искать утонувшие в снегу стволы стланика, чтобы наступать на них и как по канатам идти вверх. Эта пружинящая подстилка не позволяла проваливаться ещё глубже. Интересно, на какой же тогда высоте от поверхности земли я левитировал? Прямо как Барон Мюнхгаузен, который попал в снежный буран, привязал свою лошадь к колышку, а утром, когда снег растаял, колышек оказался крестом часовни. Вот приблизительно те же ощущения были у меня. По яйца уходишь, чтобы достать до стланика, а под стлаником ещё метр с лишним снега. В одном месте я угодил в яму, которая почему-то показалась мне удивительно глубокой. Я углубил в неё палку до предела. Она ушла вместе с моей рукой и никуда не упёрлась. Я представил: медленно погружаюсь в снег как в песок, торчит одна голова. Но товарищ Сухов не подойдёт, и не нальёт из чайника водички в глотку, и не спросит - Давно сидишь? и не начнёт откапывать сапёрной лопаткой. Это, конечно, не ледниковые трещины, но ногу подвернуть можно запросто. В основном эти провалы рядом с курумами и между ними. Но курумы не очевидны и где провал - сказать трудно. На высоту метров в 50 я забирался минут 40. Я даже усомнился, при такой скорости хватит ли мне времени дойти до самого верха. Чтобы не очень огорчаться я периодически делал перекусы. Перекусы это полезное разнообразие при нудной тропёжке. У меня был мандариново-лимонный и чайно-шоколадно-пряничный перекусы. Лимоны здорово взбодрили, и я просто с каким-то религиозным фанатизмом, рванул вверх, падая мордой в снег, и передвигаясь на длину ботинка за один шаг. Но если стланик это вещь неприятная в летних походах, то в моём случае он был спасителем. Да и без палок я бы вряд ли вообще забрался. В результате я проделал настоящую траншею. На обратном пути я её расширил, и она уже представляла собой широкий окоп. Я понял страшную правду - тропёжка это моё хобби. Кто-то марки коллекционирует, старые самовары, женщин, кресла-качалки эпохи Ренессанса, ретро-автомобили, прыгает с парашютом со второго этажа, я троплю. И зимние походы по яйца в снегу это неотъемлемая часть моего досуга. Я решил коллекционировать тропёжки. Этот экземпляр стал жемчужиной моей коллекции.
Постепенно я выбрался на смешанный наст, где каша чередовалась с твёрдым настом. Тыкая палкой (забавное для обывателя зрелище) я, наконец, смог выбирать куски жёсткой поверхности для дальнейшего продвижения. Правда, когда я посмотрел вниз я ужаснуся. Далеко вниз уходил склон. Он был не лавиноопасным, да и деревья были, но один подскольз и хорошая горка вниз была бы обеспечена. Жизнь научила, что большие и весёлые горки в начале не всегда мягкие в конце. По гребешку я довольно резво двигался вверх. И постепенно превращался в репчатый лук, обрастая новыми слоями одежды. Выбравшись на верхушку, меня встретил мощный ветер слева, и я медленно повернул голову влево. В место, где встречались две долины, двигались два мощных снеговых цунами. А справа всё было тихо и мирно. Я находился на границе погоды и непогоды. Наконец подъём закончился. Впереди была ещё вершина, а за ней я надеялся увидеть пик БАМ. Сбросив рюкзак, осторожно пошёл наверх. Осторожно, потому что склон седловины представлял собой снежное поле, основание которого я даже не видел. Вот и обломки деревянного тура, а дальше на север - это уже не мой профиль: вершина со стопроцентной лавиной и каменной стенкой. Она и не дала мне увидеть пик БАМ, но панорама была тоже очень ничего. Припорошенные золотистым снегом стены. Вершина 2605 и перекрёсток двух долин слева. На юге - синие гряды бесконечных хребтов и огромное зеркало озера Большое Леприндо. И маленький кусочек тепла - станция Леприндо, где находится единственный человек на окружающие меня сотни квадратных километров снегов.
На вершине я был в 14.30. Спуск был быстрым, кое-где я скатывался по насту, но достаточно было затормозить пяткой и скольжение прекращалось. В лес я спустился с закатом и, наконец, почувствовал жуткую усталость. Следы было хорошо видно, и я в них ещё попадал, но двигался медленнее. Когда подходил к станции зажёгся фонарь, из-за угла выбежала рыжая собака и два щенка. В буквальном смысле дотащившись до станции я понял, что сил осталось только на смену одежды. От сильного ветра на вершине глаза с линзами сильно воспалились, левый глаз опух и ещё дня три слезился.
Я примостился напротив щитовой на лавочке в ожидании электрички и заснул. Разбудил окрик начальницы станции.- Электричка! Я спросонья вылетел на улицу и в вагон. В вагоне стояла маленькая ёлка, на занавесках висели новогодние украшения и мишура. Два рундука были забиты углём под завязку.
Приехав в Чару, я попытался заселиться в электричку, в которой ехал. Кроме того, она же будет моим поездом завтра на Хани. Но проводницы что-то не очень этого захотели, сославшись на проверки. Ну и ладно, благо вокзал в Нов.Чаре. имел целую кучу мест со спиленными ручками. Кроме того, здесь было теплее, чем в вагоне. А батареи за ночь высушили все мои носки. Среди ночи меня разбудил человек в форме. Попросил документы. Мы спустились вниз для регистрации. Оказывается, вокзал на ночь закрывается, но меня как гостя оставили до утра.
Милиционер был в недоумении. В его глазах, человек, который путешествует зимой - сумасшедший.
- Вот поедешь в Усть-Нюкжу, а там тебя эвенки встретят. Они чуть что, сразу за ножи, за ружья. Они же у нас в красную книгу занесены, стрелять их не моги. А в Олёкме шатуны. От сына егеря одну голову оставили, девчонка зашла в лесок и её съели. Правда, постепенно он стал переходить к менее эмоционально окрашенным сведениям. Например, я узнал о наличии в посёлке Хани скалы Медный всадник. И о том, что там стоит погулять.
Загрузившись в бичевоз я уснул по-настоящему, но всего на 1.5 часа. Как только рассвело я уткнулся в окно по левому борту. Мы переваливали через хр.Удокан. Удокан это такой женский хребет - в основном, плавные, округлые очертания и иногда плоские вершины. Ко мне подсел парень в оранжевой жилетке, спросил, далеко ли еду. - В Хани. - Остановиться то есть где? Я сказал, что я всего на денёк. Женя сказал, что без проблем можно остановиться на квартире у его друга, который там не живёт. - Фотоаппарат наверно, есть? Я сказал, что фотоаппарат есть, но он не работает, и я не очень-то расстраиваюсь. Фотографирование отвлекает. К тому же фотографировать горы или себя на фоне гор уже надоело. - Да ты что - надо чтобы память осталась. У меня есть фотик - я тебе дам, поснимаешь, отдашь. В Хани нас встретила целая армия собак.
Хани это уже Якутия. И название Хани переводится с якутского как волчья яма, хотя волков тут давно уже нет. А вот яма это точно - посёлок находится на дне ущелья. Хани посёлок небольшой - 5 домов и один дом-инвалид с недостроенным подъездом. За домами располагаются небольшие дачные участки. Речка Хани замерзает и становится площадкой для забав местной молодёжи. Она превращается в трассу для скоростных гонок на мотоциклах с коляской. Для детей - это один очень сильно вытянутый каток. Места с белым льдом чередуются местами с чистым льдом. Эти участки видно издалека, они зеленоватого цвета. Смотришь под ноги на глубину до 2 метров и видишь маленькие камешки и ледяные переборки. Необычное ощущение.
Единственный элемент, который полностью нарушал ханийскую идиллию, был котельная. Котельную должны были поставить на приличном расстоянии от посёлка, но директор продал трубы, и котельную соорудили прямо у детского сада. Угольная пыль повсюду. Снег тёмный, а на подоконниках в квартире лежали горки угольной пыли, которая просочилась сквозь оконные щели.
В Хани мы приехали в 12 часов. Женя позвонил своим друзьям. В маленьком городе всё происходит быстро. Через две минуты один друг вернул фотоаппарат, а другой позвонил и сказал, что он в гараже пытается завести машину. Женя дал ключ от квартиры и сказал, что мне с ним потом сделать. Я планировал забраться к Медному всаднику, но, похоже, меня ожидала другая программа. Мы пошли в гараж. Валерьяныч грелся у буржуйки и отогревал двигатель. Спустя пол-часа стало ясно, что машина не заведётся. Меня это обрадовало. Я совсем не хотел куда-то ехать. Поэтому сразу рванул вверх, благо идти до горы было совсем ничего.
Времени у меня было три часа света и час сумерек, поэтому я рванул напрямую вверх. Здесь уже совсем другая растительность и препятствия. Во-первых, груды камней вперемешку с валежником и стлаником плюс ко всему лиственницы и какой-то запашистый кустарник. Плюс ивняк. Всё это хозяйство хорошо присыпано снегом и скрывает глубокие ямы, острые сучки и коряги. Подъём был довольно интересным: в двух местах я выходил на скальник, который я решил не обходить, а просто штурмовал через корыто - проход между двумя скалами. Это уже знакомые приёмы. За 2.5 часа я выбрался к первой площадке с останцами. Выпил чай, и тщательно пережёвывая шоколад, решил оценить временной ресурс. Ситуация была почти такая же, что и вчера: неожиданные открытия - седловина и новая, невидимая снизу вершина. Вот только времени было больше. В любой радиалке нужна какая-то приятная точка - это когда или выше уже нельзя или вокруг всё видно. С моей точки можно было выше, а вокруг было совсем ничего интересного. Единственное, что могло помешать - глубокий снег, на работу с которым я потратил бы остаток светового времени. Но я решил попробовать, потому что оттуда видно было явно дальше и больше. И правильно сделал, потому что ко второй вершинке вёл твёрдый наст. А в некоторых местах я просто шёл по полянам голого ягеля. Так вышел к плоской вершине, от которой идёт ребро вправо к скале "Медный всадник". Отсюда открывался вид на долину, которую я не видел с первой вершинки. Ловлю тусклый закат над заснеженной пустыней и спускаюсь вниз к реке всего за 40 минут.
С наступлением темноты резко похолодало, но я ещё побродил по прозрачному льду и пошёл домой. После трёх холодных прогулок истинное блаженство отдать себя струям горячей воды. Сварил суп и вспомнил, что сегодня Рождество. Вечером зашёл Женя и сказал, что если мне можно доверять, то я могу взять фотик в Юктали и вернуть его на обратном пути. Плёнки было использовано ровно 18 кадров. Оставалась ещё половина.
От квартирно-супового тепла меня свалило на коврик, и я увяз в сугробах снов. Из мелкой нарезки чёрно-белых картинок я почему-то выбрал одну. Ровно через двадцать дней этот клип продолжился, главное действующее лицо предложит мне Чак-чак на вокзале в Казани. Я совершенно точно узнаю этот голос и замёрзшие руки. Какое совпадение - поезд, в котором я ехал из Красноярска в Москву был тындинский. Волшебный поезд, мистический режиссёр.
Оставив ключ, где условились, утром я побежал на электричку. В вагоне было всего два пассажира. Я и Катя. Катя ехала домой в Юктали. Она учится в Тынде, рассказала мне, что из Юктали частенько ходят на дискотеку к эвенкам в Усть-Нюкжу. Но предупредила, что эвенки народ странный и обращаться с ними надо осторожно. Спросила, не собираюсь ли я заночевать в Юктали. - Можешь у нас остановиться. Я думаю, мама возражать не будет. Вот такие люди живут на БАМе.
На станции меня снова зарегистрировали в отделении. Милиционер объяснил как пройти до Усть-Нюкжи и доброжелательно кинул одну фразу напоследок: - Аккуратнее там с эвенками. Времени у меня было совсем немного. Сейчас 12.00. Кисловодский поезд - в 15.50. Значит, туда час, обратно час и там погулять час. Конечно, для полнометражного знакомства времени немного, но для прогулки достаточно.
И снова под ботинками скрипит снег, под палками - мелкие камешки. Кстати, зимой ходить в Усть-Нюк очень удобно - никаких переправ, просто переходишь по льду и идёшь по дороге. Вдоль дороги тянутся электрические столбы по-эвенкийски - три шеста в виде чума, а на верхушке провод. Справа тянется кочкарник, совсем не прикрытый снегом. Дорога потихоньку поднимается всё выше и справа открываются вершины отрогов Станового. Вот и перевал, огромная стела "Совхоз Ленин Орон". Бетонное здание школы и посёлок. Со всех сторон меня окружают лайки, весело облайкивают и убегают по своим делам. Из печных труб струится приятный дымок. Вот она таёжная самостоятельность, никаких котельных, только стены поленниц. Снова лайки, но не такие злобные как в некоторых русских деревнях, а скорее приветствующие по-эвенкийски. На непонятном пришельцу языке. У магазина припаркованы детские деревянные санки в этническом стиле. В магазине можно купить унты за 4.000 рублей, или с рук за эквивалентную цену в 3 бутылки водки. Но "надо спрашивать" как сказал один местный охотник. Даже и не верилось, что живущие в этом посёлке люди могут отрезать друг другу головы и творить прочие ужасные деяния.
Когда меня спросили, что я здесь делаю, я сказал, что просто путешествую интересно посмотреть, как люди живут. На что мне ответили, что люди живут "Хреново. Пьют." Одного не пойму - люди пьют оттого, что хреново - или хреново оттого что пьют?
В этой деревне пару лет назад жила француженка, антрополог, которая проводила полевые исследования. Чтобы по-настоящему войти в "поле" родила от эвенка дочку. Набрала материал для диссертации, забрала дочку и уехала в Париж. - А Пашка (муж) вернулся к своим блядям в Тынду.
По улице прошла эвенкийка с плотно укутанным в шкуры ребёнком, я спросил: - А можно портрет вашего мальчика? - Можно. Только это девочка.
До поезда оставалось достаточно времени, но тут мимо меня с вихрем промчался грузовичок и затормозил. Я спросил - не на станцию ли. Водитель-азербайджанец сказал, что да, но через 30 минут и если устраивает - только в кузове. Но чтобы не рисковать, я пошёл обратно по дороге и на самом выходе из посёлка он меня догнал. Сел на деревянный щит и мы со снежным вихрем полетели вниз по дороге. Да, только в открытом кузове на скорости вспоминаешь, что на улице -25. Вот это была прогулка. Сначала по грунтовке, потом по льду и вот уже на станции.
Вот и Хани. Передаю аппарат Жене. В Таксимо у меня остановка. Дядя Витя угощает омулем в обмен на пиво. Дядя Витя икает и говорит, что у него "догоняшки". Поэтому просит ещё пива. Это у него уже пятый день. Электричка, идёт загрузка угля. Я укладываюсь поспать хоть пару часов, просыпаюсь и вижу темно- синее небо и приклеенные к нему белые треугольники. Нет, это уже не сон. Это Северо-муйский хребет. Солнце просачивается сквозь горы, мы заезжаем на самую высокую точку, и солнце лупит со всей силы. Смотреть на снег невозможно, настолько это ослепительно. Тёмно-синие тени от вершин гуляют по белым снегам, а сверху ещё огромное синее блюдо. Ко мне подсела тётенька поговорить, чтобы быстрее время прошло. Два раза в неделю она ездит на работу из Таксимо в Ангаракан на подстанцию, разгребает снег. Тётенька попалась не в меру разговорчивая и как назло на самом интересном перегоне. Меня спасла новая пассажирка, и я быстренько пересел. Проезжаем прямо над порталом туннеля. Подъём к станции Горячий ключ, Перевал. Вот и чёртов мост "на спичках". Посёлок Туннельный, здесь в 89 году дети пошли погулять на горку, и лавина похоронила 8, девятого успели откопать. Посёлок практически вымер, кто мог уехал, кого-то переселили в Северомуйск, где с постройкой туннеля появились рабочие места.
Пос. Новый Уоян. До электрички 4 часа. Как бы их провести с толком. Солнце, мороз, а прямо по курсу Верхнеангарский хребет. Обидно, такой день пропадает без прогулки. А что, можно пешком до следующей станции. До ст. Анамакит 15 км. Машин нет, только солнце и мороз. Кирпичного цвета мост через Верхнюю Ангару. Теперь солнце светит прямо в лицо, но совсем недолго. Я на станции, домик закрыт, а до электрички ещё 2 часа. Надо продержаться и заодно устроить прощальный костёр по-бамовски. Рецепт прост. Для этого берутся стволы Анамакитской лиственницы, разбросанные вдоль рельс и кусок ж.д. шпалы. Радостный гудок. Посреди белого безмолвия раздаётся дикий голос из репродуктора: - Осторожно следует поезд!
Меня продирало сомнение, а что если поезд не остановится, как делают некоторые маршрутки, когда нет пассажиров. Тогда я останусь на станции Анамакит как на необитаемом острове. И я решил ловить поезд. Для этого принял все меры: зажёг налобный фонарь, активно махал руками, на рукава прицепил ярко оранжевые бахилы, чтобы походить на рабочего, и подбросил поленьев в костёр. Но поезд видимо и так собирался остановиться, поэтому машинист даже выглянул в окошко, чтоб на меня посмотреть. Двери вагона закрыты, я ломанулся к левому борту поезда. А вдруг машинист даст ходу раньше времени в полной уверенности, что я уже давно сел и пью горячий чай. Дверь слева закрыта. Нас не ждут. Я стучу в дверь. Оказывается, дверь открыли, но с другой стороны. Поезд трогается. Мне дают 13 билетов по 5 рублей, один за рубль и два по 30 коп. - Если вам билеты не нужны - не выбрасывайте, отдайте нам.-сказала проводница.
А костёр по-бамовски до сих пор горит.
Взаимоотношения аборигенов и местных всегда очень интересные. Очень часто очень гостеприимные жители о своих соседях отзываются не очень лестно, а те, в свою очередь, отвечают "взаимностью". Из 5 человек, с которыми я разговаривал до приезда в Юктали, никто положительно об эвенках и слова не сказал. Но мне на практике не пришлось испытать специфику общения с ними. А вот с пьяными пообщаться пришлось в разных местах, это весьма особенная, и иногда весьма интересная категория собеседников. Мало того, что он не трезвый, так и ты не местный. Поначалу друг и гость, но это часто плавно перерастает в выяснение отношений. Поэтому общение требует предельной аккуратности, обидеть пьяного ничего не стоит, поэтому главное требование - никаких поводов для обиды.
Вообще-то не так уж плохо, когда место прописки Красноярск. Особенно, когда едешь по БАМу. Разговор неспроста начинается с вопроса - Откуда будете? Интересно не откуда ты родом, а насколько с тобой можно поговорить на интересные и общие темы. Скажи, что из Красноярска и поехало: как там жизнь?; о, а у меня сестра живёт на Семафорной; к родственникам ездил летом; а Мишку ты случайно не знаешь, мы с ним вместе служили; а где ты там живёшь, мы квартиру поблизости хотим купить; я в детстве все Столбы излазила, хочу вернуться; а с работой в Красноярске как, есть там что-нибудь на железной дороге? Становишься таким полезным собеседником и находится общая точка - географическая, разговор завязывается и совсем не чувствуешь себя чужим. Вроде бы и не в другом городе, а дома, просто на другой улице.
А зачем вообще надо было строить БАМ? Говорят, если бы китайцы захватили Транссиб, мы бы по БАМу перевозили грузы на Дальний Восток. А если бы китайцы захватили бы БАМ - тогда бы построили Трансполярную? Пожалуй, единственная категория людей, которая по-настоящему может оценить полезность этого проекта - это путешественники для которых магистраль единственный способ заброски на разные маршруты.
На БАМе названия станций не всегда совпадают с названиями посёлков.
Начнём с г. Усть-Кут (хоть и не на БАМе, но рядом). Это город трёх наименований, всё зависит от того, как туда прибываешь По воде - Осетрово, по воздуху - Усть-Кут, по ж.д. - Лена.
Конечный пункт моего пути - пос. Усть-Нюкжа. На карте он указан, но такой станции на БАМе нет. Для того, чтобы узнать название станции, пришлось узнать названия всех промежуточных станций от Хани до Талумы. После чего стало ясно, что пос. Усть-нюкжа (Усть-нюк) - это станция Юктали.
А почему там, где есть станция Северомуйск - посёлка Северомуйск нет. А там, где посёлок Северомуйск есть - станция называется Казанкан?
Оказывается, ст. Северомуйск находится на месте старого пос. Северомуйск. Когда построили новый, старого посёлка не стало, а название станции осталось.
Проверено в январе 2005г., изменения незначительные (+/- пара минут)
Юктали - Хани 09.40 13.30 п.5381
Хани - Новая Чара 01.30 05.33 п.5419
12.00 15.57 п.5421
Хани - Юктали 01.30 05.35 п.5382
Новая Чара - Куанда 01.27 05.53 п.5415
08.06 11.52 п.5417
Новая Чара - Хани 01.32 05.43 п.5422
12.14 16.14 п.5420
Куанда - Новая Чара 07.42 11.25 п.5418
12.25 16.36 п.5416
Куанда - Таксимо 01.32 04.05 п.5411
13.10 15.46 п.5413
Таксимо - Куанда 02.38 04.45 п.5412
12.38 14.43 п.5414
Таксимо - Новый Уоян 01.52 08.22 п.5405
10.59 16.57 п.5407
Новый Уоян - Северобайкальск 12.40 17.02 п.5403
Новый Уоян - Таксимо 01.40 08.28 п.5408
10.57 17.27 п.5406
Примечание 1. Пиво безалкагольное "Пит". Цены на этот безобидный продукт прогрессировали по ходу продвижения на восток. Однако, удивлял сам факт его наличия. Я был убеждён, что суровые бамовцы просто не употребляют такие нежные прохладительные напитки. Продавщица в пос.Хани опровергла это предположение: - Что вы, очень быстро разбирают.
В целом, автор придерживается точки зрения о том, что алкоголь в путешествии полезен только во время походов и то в редких и исключительных случаях.